Хажин Азат

Отец мой дорогой…

Афганистан болит в моей душе,

И все, кого я встретил и не встретил,

Пусть будут долго жить на этом свете,

Как тишина на дальнем рубеже.

Меня зовут Хажин Алишер Азатович. Алишером меня назвал мой отец в честь своего лучшего друга, погибшего в Афганистане. И поэтому мой долг перед павшими и живыми хранить добрую память о них, быть достойным их памяти, и жить так, чтобы не стыдно было еще и перед своим родным отцом, которого я очень люблю и уважаю. Хочу рассказать о своем отце Хажине Азате Ильгизаровиче – о простом советском солдате, прошедшем Афганистан, сапере-вожатом минорозыскной собаки.

Тему эту я выбрал не случайно. Исполнилось 25 лет вывода советских войск из Афганистана. Хотя заставить папу разговориться на эту тему очень тяжело. Так как об этой войне не принято было говорить громко. Но я считаю, что нужно рассказывать и писать о том, как воевали наши простые 18-20-летние пацаны там… в чужой стране под жарким солнцем.

Эта война продолжается и сегодня в душах сотен тысяч наших солдат, прошедших Афган. И по сей день ночами они бросаются в смертельную атаку и просыпаются от жажды. Сколько радости и впечатлений испытывают сослуживцы моего отца при их редких встречах… Как они уважают друг друга и радуются этим встречам, вспоминая и рассказывая друг другу о веселых случаях, о тяжких буднях их военной службы. С грустью и болью вспоминают о трагических событиях, и, прощаясь, поминают третьим тостом своих погибших товарищей. Как хорошо, что есть теперь Интернет, благодаря которому папа нашел многих своих товарищей по службе, по Афгану и они теперь общаются. Уже договорились, что все вместе поедут на юбилей части, который состоится летом. Каким счастливым становится папа, когда находит еще одного и еще … сослуживца. Когда по телевизору, даже случайно, промелькнет информация об Афганистане и показывают места, где воевал папа, он обязательно начинает комментировать топографические объекты местностей.

Мой папа для нас – герой, и мы с моим братом Гаязом хотим быть похожими на него. Мы считаем, что солдат должен быть там, куда направит его Родина, и он должен исполнять свой воинский долг. Я рад, что отец после такого ада остался живым. Не дай Бог, если бы мой отец погиб на этой войне, защищая южные рубежи нашей Родины в составе ограниченного контингента Советских войск в Афганистане (ОКСВА), тогда бы не было сейчас меня, моего брата, моей сестры. А у мамы не было бы такого прекрасного, верного, сильного, честного, добропорядочного мужа, которого она очень сильно любит и боготворит. И не было бы продолжения рода Хажиных.

Мой папа, Хажин Азат Ильгизарович, родился в деревне Халилово 3 марта 1967 года. Вспоминая свои детские годы, проведенные в селе Аскарово, папа в мельчайших подробностях с любовью рассказывает об односельчанах, которые жили в то время, помнит людей, с которыми встречался в свои детские годы. Он очень внимателен. Его сильная интуиция и особая внимательность позволили ему в армии стать сапером. Когда папа еще был дошкольником, мама папы, которая работала учителем химии и биологии, переехала в деревню Таштимерово. В 1974 году отец пошел учиться в первый класс в Михайловскую среднюю школу. Он всегда с теплотой и чувством благодарности вспоминает своих учителей – Напольского Леонида Константиновича, Валеева Ирика Назиповича, Кучимову Фариду Абузаровну.

В 1984 году папа окончил среднюю школу и сразу же они, шестнадцатилетние мальчишки, поехали поступать в Высшее Военно-Инженерное училище связи имени Калинина. И, к удивлению, все парни поступили, но через 2-3 дня они начали скучать по родному дому и решили уехать домой. А дома сказали, что не прошли по конкурсу. Папа решил, что зря нельзя терять времени, и сразу поехал сдавать документы в Башкирский сельскохозяйственный институт на агрономический факультет. Но в институте его зачислили только на заочное отделение, а на собеседовании с деканом он сказал: «Я все равно буду учиться на очном отделении, вот только отслужу в армии!».

По приезду домой отец поступил в СПТУ №17, где получил профессию тракториста-машиниста, и уже в апреле, сдав экзамены досрочно, ушел в армию.

В армии он попал в учебную часть, которая располагалась в Московской области, и называлась «Центральная школа военного собаководства», где он учился полгода и, окончив учебную часть с отличием, получил звание сержанта. После учебы папу оставили в этой же части командиром отделения, на переподготовку минорозыскных собак на новое взрывчатое вещество – пластид. После успешной сдачи экзаменов, папа со своим отделением уехал в Афганистан. Сначала они приехали в Таджикистан, в город Черчек. Здесь собаки отдохнули, поели, погуляли и их отправили в город Кабул. В Кабуле их встретили на машинах и на БТР-ах, предварительно проинструктировав их, что делать во время обстрела. Семерых-восьмерых увезли в части по саперным ротам, которые располагались в Кабуле. А отца, вместе с оставшимися ребятами, увезли в Чирикар, откуда начали распределять по частям. Через несколько дней отец был направлен в Баграм, сначала его определили в разведводолазный взвод замкомвзводом. Через несколько дней забрали папу в роту разминирования. Многие солдаты не хотели оставаться и работать саперами, они уходили в десантные роты, в роты, где служили на БТР-ах. А мой папа остался сапером в своей роте разминирования, стал командовать взводом и получил звание старшего сержанта.

Там он встретил своего земляка и брата Ахметкужина Вафира из деревни Амангильды, который работал в собачнике. Иногда им удавалось и поговорить, но только через канаву, так как мой папа жил в палатке, а Вафир в модуле, но все равно они служили в одной роте. В подчинении у отца было сорок два человека, за которых он отвечал: водил их на политинформации, в столовую, в баню, на учебу, где они изучали мины, которые любили расставлять духи повсюду в Афганистане, учились работать с щупами – все это называлось инженерно-саперной подготовкой. Собаководы занимались своим делом, подготовкой собак к работе с минами. Каждое утро солдатам выдавали фляжки с чистой водой объемом в 700 граммов, можно было брать и больше, но нужно было их носить с собой. В остальное время, когда заканчивалась вода, солдаты пили чай, вскипяченный из верблюжьей колючки. Когда шли в горы на операции, то на всех брали по десять-двадцать литров воды. Воду пить с арыков и канав запрещалось, так как могли заболеть желтухой (гепатитом), но если случалось пить эту воду, на кружку кидали по две таблетки хлора. Вода в Афганистане была очень дорогим удовольствием, за нее стрелялись и дрались.

За время войны и службы моему отцу довелось побывать во многих кишлаках и городах Афганистана. Он участвовал в более чем шестидесяти операциях, из них в тридцати крупных, в девяти ликвидациях бандформирований и в четырех выводах полков, шесть раз он поднимался в горы. Горы были такой высоты, что задрав голову вверх, не увидишь вершины. У нас нет таких гор. А за спиной рюкзак в 30-40 килограммов, броник с боеприпасами, запасы воды, и к тому же нестерпимая жара, рядом собака, и не знаешь, где на пути тебя подстерегают душманы, в каких местах заложены мины растяжки. А ты идешь 10-15 километров вверх!

За все время пребывания в Афганистане у папы было две собаки. Первую, Дину, он взял перед операцией в Файзабаде, с ней он работал 2-3 месяца и нашел за все время работы одну мину. Это была собака, которую привел Мазурчак. Ее убили во время операции, когда папа с собакой прыгал с вертолета. Вторая собака досталась папе от Еремы Владимира, который заболел и попал в госпиталь. Он отца попросил забрать его собаку. С этой собакой отец нашел 23 мины и с ней прослужил до демобилизации. Память об этой собаке он сохранил до сих пор и благодарен ей, так как она не раз спасала ему жизнь. В Афгане солдат-сапер всем делился со своей собакой: и едой, и водой. За собаку в Афгане душманы давали около 10 миллионов афганей, она стоила намного дороже самого солдата. И поэтому в операциях душманы, в первую очередь, стреляли в собак. Собака на войне помогала идти, она тянула за собой, согревала в горах, предупреждала о засаде. В ежедневную задачу папы и его группы входила проверка и разминирование дорог, а иногда и выбор другого участка дороги для прохода колонны, которая состояла из нескольких тысяч машин, груженных углем, продуктами, боеприпасами, топливом, медикаментами и другим… Вся дивизия располагалась по обеим сторонам гор, чтобы охранять эти разминированные участки. В Афганистане опасность поджидала повсюду. Там даже маленькие дети могли пронести и взорвать гранату или выстрелить в солдата. При совершении покупки в дукане (магазине) любой товар мог быть начинен взрывчатым веществом. Солдату нельзя было ни на минуту расслабляться. Засад устраивалось очень много и именно там, где меньше всего ожидаешь. Саперам всегда приходилось идти впереди колонны, а значит, и рисковать ежедневно, первыми принимать огонь на себя. От работы сапера зависела жизнь других ребят. Папа всегда вспоминает с болью и горечью, как друг, с которым он служил, делил воду и хлеб на операциях, с которым ходил в горы, погиб из-за своей невнимательности или усталости. А дело было так. Его погибший друг проверил все места, где должна была остановиться группа на привал, а свое место, где должен был лечь, не проверил!!! Снял бронежилет, бросив его, сказал: «Все!», лег и взорвался… Его звали Алишером Жуманиязовым. Вот именно в честь этого друга и назвали меня Алишером. Папа и сейчас неохотно вспоминает ужасы войны, я вижу, мои вопросы доставляют ему боль. Но еще страшнее, что эта рана не может затянуться даже через столько лет.

По рассказам отца, проверяя дорогу и прокладывая проходы, наши солдаты проходили до 400-500 метров в день. Целью саперов было найти и отметить мину. Мины лежали на разной глубине: могли лежать чуть прикрытые, а иногда мог лежать сверху камень, или на глубине до полуметра. Саперы работали с утра до вечера, но собаки могли работать обычно только до наступления жары. Дальше у них от горячего песка горели лапы, и, чтобы они могли работать подольше, им шили специальные варежки на лапы. В жару собаки не могли ни есть, ни работать, только пили воду, если солдаты давали им попить из фляжки. Они были приучены работать даже на человеческую слюну. Как будто знали, что от их работы зависит их собственная жизнь и жизнь вожатого.

Отец рассказывает, что саперов не хватало. Даже двух дней не могли отдохнуть после операций, сразу всегда увозили на следующие.

У папы очень много друзей, сослуживцев, с которыми они прошли все горечи утраты и ады афганской войны. Вафир Ахметкужин – один из них. Он на несколько месяцев старше моего отца и поэтому относится к нему, как к братишке. Там, на войне, как старший брат, по мере возможности, старался оградить его и спасти от смерти. Иногда даже бил его, пытаясь не пускать его на некоторые операции или места, где мой папа мог погибнуть. Он говорил, что отца убьют там, если он туда пойдет. Но мой отец все равно уходил на операции. В одной из операций папа и его сослуживцы попали под обстрел химическим оружием и, вернувшись на пост, папа и Игорь Лысенко упали без сознания. Отца посчитали мертвым и унесли в морг. Там его и нашел его брат Вафир с друзьями и, слава Богу, сумели как-то привести его в чувство. Когда он очнулся, первым, что попросил у них, это было: «Яблоко хочу». Будучи в морге, но не зная этого, папа уже видел темно-красный туннель и слышал противный звук «з-з-з-з-з-з-з». Но, к счастью, смерть не успела забрать у нас папу, благодаря его верным друзьям.

Но самое страшное на этой войне, говорит папа, когда тебе остается до дембеля 100 дней, и ты знаешь, что тебя могут убить. А это тяжело осознавать. Были ребята, которые отказывались идти в бой или на операции из-за этого, и их оставляли, им не приказывали их командиры и офицеры, так как понимали, что если заставишь, то солдат может действительно погибнуть. А это больнее всего для командиров.

Мой папа ездил на операции даже перед отправкой домой, в результате которых в двух боях он получил контузии. Первую контузию он получил в Джалолабадской операции, которой руководил сам Руслан Аушев. Вторую контузию получил в Файзабадской операции, когда наши саперы очищали проход. Тамчишин и Кислов снимали мину и она вдруг сработала. Двое сразу погибли, а отца, Фархада Бурханова, Игоря Лысенко отбросило через дорогу. Позже в ходе продолжения этой же операции погибли Мешалкин, ротный Партицкий, Хробань. Всего в этой операции папа потерял 8 товарищей по службе – восемь отличных саперов, прекрасных, надежных друзей, веселых, молодых парней, которые очень хотели жить.

В мае после второй контузии отца отправили домой. Он мечтал увезти свою собаку Диту с собой. Но собака должна была пройти два месяца карантина, а отец не мог ждать. Тогда его мучили страшные головные боли. Позже, когда появился Интернет, отцу удалось узнать через сослуживцев, что случилось с Дитой. Ему сказали, что после отъезда папы она отказывалась работать с другими саперами и даже кушать, скучала очень и ее вывезли в Черчек, где ее следы и пропали.

Мой отец хранит у себя газетный листок, в котором напечатаны имена всех погибших солдат, призвавшихся из Башкирии. Всего их ушло 9000 солдат и 334 из них не вернулись домой. Из нашего района все ребята, которые ушли в Афганистан, вернулись домой. И я считаю, это заслуга учителей начальной военной подготовки, которая велась во всех школах Башкортостана. Это была настоящая школа будущего молодого солдата. Папа всегда, вспоминая школьные годы и своих одноклассников, говорит, что у них очень хорошо была поставлена в школе воспитательная работа.

Папа во всем служит нам примером. Мы его очень любим и уважаем. Он учит нас любить Родину, уважать старших, сам не любит несправедливость и в нас воспитывает эти качества, учит всегда признавать свои ошибки, не лгать, не изворачиваться, всегда говорить правду, даже если это неудобно для тебя. Он всегда старается помочь всем, кто в этом нуждается. Помогает ребятам, служившим в Чечне, дает своевременные советы и наставления. Когда им плохо, они обязательно приходят к отцу. Дядя Вафир приезжает к нам домой, иногда даже ночью, чтобы только увидеть нашего папу и поговорить с ним, вспомнить Афган и всегда приговаривает: «Говори, говори…». А сам глаза закроет и слушает, так они могут говорить всю ночь, а утром он уезжает домой. Бывает так, что даже жена его не знает, что он был у нас и не спал дома.

Прошло двадцать пять лет со дня вывода Советских войск из Афганистана, но для таких, как мой папа, эта война не закончилась. Папа так же, как и двадцать пять лет назад, вздрагивает во сне, иногда его мучают жуткие головные боли и все чаще стал хвататься за сердце. Вечерами и ночами он сидит за компьютером в постоянном поиске своих друзей. Рад каждому, найденному в ходе поисков новому другу. Ищет живых, иногда, не находя их, ищет в списках погибших, имена своих курсантов и друзей. Война калечит не только сердца, но и души. Эта рана не заживет никогда в душах солдат.

Как я счастлив, что, благодаря папе, у нас в семье растут еще два будущих защитника Родины. Есть надежная сестра. А у сестры растет сын – будущий солдат. У нас дружная и крепкая семья. И все это благодаря самым дорогим мне людям, нашему папе и маме, которые очень любят друг друга и нас. Это они научили нас ценить жизнь, каждое ее мгновение, любить все то, что окружает нас и бережно относиться друг к другу, к людям, живущим рядом с нами. А, в общем, это все выливается в огромную любовь к Родине и готовность всегда ее защищать.

Я склоняю голову перед их матерями за воспитание настоящих мужчин, мужественных и стойких, готовых отдать самое дорогое, свою жизнь, ради защиты Родины, ради того, чтобы мы могли жить, учиться и спать под мирным небом.

«Учат слова, но увлекают примеры», - говорит латинская пословица. Пример яркой жизни моих родителей, героизма отца в годы службы в Советской Армии, их ежедневный мирный труд, горячая любовь к Родине – это добрый свет для нас, детей Хажина Азата Ильгизаровича, который озаряет нашу жизнь.

Алишер Хажин.